Бунин Д.С.   Хохлова О.С.   Панин А.В.   Ильяшенко С.М.  

Окружающая среда античного Танаиса: опыт комплексного, междисциплинарного исследования

Докладчик: Бунин Д.С.

Античный город Танаис возник в конце первой четверти III в. до н.э. По сведениям античного географа Страбона он был основан «греками, владевшими Боспором» [Strabo XI 2,3], на правом берегу реки Танаис (Дон) вблизи её впадения в Меотийское озеро (Азовское море) для обеспечения торгово-экономических связей с варварским населением степей Подонья-Приазовья. Город просуществовал до V в. н.э. За свою почти 800-летнюю историю он пережил как периоды процветания и экономического благополучия, так и периоды разорения и упадка. Археологическое изучение города началось более полутора веков назад. С момента организации Д.Б. Шеловым Нижне-Донской экспедиции в 1955 г. исследования города и некрополя идут непрерывно. Однако, история Танаиса еще далека от полного понимания и осмысления. Это послужило причиной разработки проекта комплексного, междисциплинарного изучения и реконструкции окружающей среды античного Танаиса с момента его основания и на всем протяжении существования. В связи с этим ожидалось получение новых данных о специфике освоения колонистами нового места. Попутной задачей являлась отработка методики комплексных междисциплинарных исследований античных памятников Юга России.
Вместе с историко-архивными и археологическими изысканиями были проведены масштабные естественно-научные исследования: сделаны почвенные разрезы и отобраны данные для анализов, построена сеть скважин, проведены буровые работы и массовое радиоуглеродное датирование.
Морфогенетический,  микробиоморфный, спорово-пыльцевой анализы почв и культурных слоев позволили реконструировать условия среды для периода функционирования древнего Танаиса, начиная с рубежа III-II вв. до н.э. и заканчивая IV в. н.э. [Khokhlova et al., 2019, p. 98-110]. В результате исследований была установлена схожесть свойств палеопочв раннего периода (рубеж III-II и вторая половина II вв. до н.э.) со свойствами современной почвы – чернозема обыкновенного.
Был определен достаточно высокий процент пыльцы разнотравья в спектрах второй половины II в. до н.э. Это может служить признаком распространения луговой и лугово-степной растительности, что, в целом, нетипично для Танаиса, где разнотравье, как правило, в среднем составляет 10-20% спектра. Такой результат может являться признаком незначительного локального повышения увлажнения. Микробиоморфный анализ почв и культурных слоев этого времени показал присутствие большого разнообразия хвойной растительности и тростника.
Удалось четко выявить следы хозяйственной деятельности горожан: присутствуют культурные злаки, показывающие заметную долю (4-6%) в спорово-пыльцевых спектрах, а также многочисленные рудеральные виды, связанные с нарушением естественного растительного покрова вследствие занятия скотоводством и антропогенного прессинга.
В спорово-пыльцевых пробах, отнесенных ко II-I вв. до н.э. и I-II вв н.э., отсутствует пыльца широколиственных пород деревьев, а в целом, спектры отличаются более ксерофитным характером и обедненным видовым составом разнотравья. В это время преобладают маревые и злаки. Хроноинтервал на рубеже эр демонстрирует существенную аридизацию в изучаемом регионе. Любопытно, что к этому периоду относится и наиболее опустошительное завоевание города боспорским царем Полемоном в конце I в. до н.э. Археологические раскопки показали факты значительных пожаров и разрушений в жилых кварталах, а также почти полное уничтожение фортификационной системы города [Шелов, 1970, с. 82-86]. Вероятно, это событие произошло в самый пик аридизации климата. В спорово-пыльцевых спектрах этого времени отмечается заметное уменьшение содержания пыльцы культурных злаков, что также указывает на снижение хозяйственной деятельности населения.
Хроноинтервал II-III вв. н.э. остался неизученным из-за отсутствия необходимых объектов на момент проведения исследований.
Спорово-пыльцевые спектры IV в. н.э. показали свойства, типичные для степных условий. Стабильное увеличение доли пыльцы сосны в разрезах IV в .н.э. может служить показателем расширения ареала сосны на песчаных террасах в среднем течении р. Дон. В указанный период в Приазовье происходили некоторые региональные ландшафтно-климатические изменения. По данным отложений Азовского моря [Матишов, Новенко, Красноруцкая, 2011, с. 35-43] около 1700-1600 лет назад происходит ослабление аридизации и повышение увлажнения, что, вероятно, не вызвало серьезную смену локальной растительности, но повлияло на расширение интразональных древесных сообществ, расположенных на более влажных участках, балках и поймах рек.
Таким образом, в IV в.н.э. в Приазовье и на Нижнем Дону фиксируются заметные природные изменения, которые не могли не затрагивать население, проживающее на данной территории. Но при этом в палинологических спектрах процент видов, связанных с антропогенным влиянием на растительный покров, ниже уровня, обнаруженного для раннего периода функционирования и расцвета Танаиса, что может свидетельствовать о неполном восстановлении былой хозяйственной деятельности на последнем отрезке жизни древнего города.
В контексте проводимых исследований особое внимание уделялось проблеме конфигурации дельты Дона в античное время, расположению Танаиса относительно береговой линии и определению предполагаемого местонахождения портовой зоны. Перед проведением полевых исследований была изучена обширная историография, посвященная данным вопросам. Во всех существующих вариантах реконструкции  античного облика территории низовьев реки Танаис помещался либо при впадении крупного рукава донской дельты, либо уже на морском побережье. Аргументация исследователей базировалась на попытке совместить сведения античных авторов о расположении города с данными о современных скоростях выдвижения дельты Дона.
На наш взгляд, в наиболее полной мере раскрыть особенности античной географии низовьев Дона и округи Танаиса можно было в результате изучения геолого-геоморфологического строения и возраста дельтовых отложений. Выводы о геологическом строении дельты были сделаны на основе анализа данных, полученных в результате ручного и механического бурения. Органический материал из скважин был отобран для радиоуглеродного датирования. Также был сделан комплексный анализ (гранулометрический, геохимический, малакофаунистический) кернов.
Нижние части скважин представляют собой русловой аллювий, формирование которого свидетельствует об активном течении в нынешнем слабопроточном Мертвом Донце. Присутствие в кернах из портовой зоны культурного слоя лишь позднего периода (датирование 14С - AMS по углю из скважины дало результат 215±50 гг н.э.) можно объяснить тем, что он формировался в подводной обстановке за счет смыва с берега и река уничтожила более ранние следы портовой деятельности. Судя по всему, в первые века н.э. рукав был более многоводным, чем сейчас, что и позволяло ему исполнять функции транспортной магистрали.  Возможно, Донец был в античное время главным рукавом Дона, где концентрировалась большая часть расхода воды.
Береговая линия речного рукава, предположительно, проходила у подножья скального склона, где и была сконцентрирована основная активность в предполагаемой портовой зоне Танаиса. Не исключено, что ее следы погребены теперь под расположенной здесь ныне железнодорожной насыпью.
Выявленный раскопками культурный слой конца II – начала III в. н.э. располагался точно на литологической границе, что свидетельствует об изменении динамики среды осадконакопления. С этого времени активность рукава Мертвый Донец стала убывать, рукав стал заиливаться. Культурный слой был захоронен под толщей заиления, а затем и под пойменной фацией аллювия, что обусловило сохранность слоя. Уменьшение водности рукава и скорости течения произошло, вероятно, в результате перераспределения стока между дельтовыми рукавами.
Таким образом, среди существующих гипотез о расположении Танаиса относительно Меотиды наиболее близкими к реальности представляются те, согласно которым портовая зона Танаиса располагалась у края дельты при впадении Мертвого Донца в Азовское море. Однако, в отличие распространенной точки зрения о морском положении прибрежных районов города, наши результаты позволяют говорить о том, что, как минимум, в начале III в н.э., портовая зона находилась внутри дельтового рукава. С учетом того, что сейчас город находится примерно в 7 км. от взморья, представляется возможным определить и среднюю скорость выдвижения северной части дельты. За последние 1800 лет она составляет около 4м/год. Следовательно, можно предположить, что к началу III в.н.э. край дельты мог располагаться на 1-2 км к востоку от современного. Во время основания, город мог располагаться при впадении реки в Меотиду, а к концу своего существования оказаться уже внутри дельты.
Учитывая значительно более полноводный характер рукава в античное время, можно представить, что самый распространенный по тоннажу класс судов мог беспрепятственно входить в гавань Танаиса. Береговая линия северо-восточной части Таганрогского залива не имеет удобных мест для корабельных стоянок, закрытых от штормов. Это обстоятельство могло послужить важным поводом для изначального расположения портовой зоны внутри протоки.
Сопоставляя данные, полученные в ходе анализа проб со сведениями Страбона, говорившего о двух устьях реки, впадавшей в море [Strabo VII, 4, 5], мы установили, что нынешний рукав Мертвый Донец был одним из главных устьев. Второй рукав впадал в море в средней части дельты, где-то между современными гирлами Большая Кутерьма и Мокрая Каланча.  Современный Дон в античное время, судя по всему, мог быть настолько  малозаметным рукавом, что не удостаивался большого внимания мореплавателей и географов.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
Матишов Г.Г., Новенко Е.Ю., Красноруцкая К.В. Динамика ландшафтов Приазовья в позднем голоцене // Вестник Южного научного центра.2011. № 7, 3.С. 35–43.
Шелов Д.Б. Танаис и Нижний Дон в III - I в. до н.э., Москва: изд-во Наука, 1970. 251 с
Khokhlova O., Dyuzhova K., Golyeva A., Trifonova T., Bunin D. Paleoecology of the ancient city of Tanais (3RD century BC–5TH century AD) on the north-eastern coast of the sea of Azov (Russia) // Quaternary International 2019, vol. 516. 2019. P. 98-110.


К списку докладов